– Вы часто говорите о поле неизвестного, мистического в ваших произведениях… – Мои произведения часто не полностью открыты для меня самого.
Это как состояние созерцания при медитации. При первых опытах было довольно трудно войти в это состояние, но когда я входил в него, сразу менялся язык.
Это не поддается рационализации. Поэтому, когда я после читал свои произведения, я порой сам ужасался, особенно когда работал над «Шатунами».
Читать на profile.ru