Клиническая идеология Путина

Отто Куусинена в 1939-м.В то время СССР всерьез полагал, что советское вторжение будет с восторгом воспринято рабочим классом Финляндии: братья Покрасс вместе с поэтом Д’Актилем быстро соорудили песню «Принимай нас, Суоми-красавица».

Заключение договора с кабинетом «Финляндской демократической республики» (аналог нынешних «ЛНР», «ДНР» и прочих НР) сопровождалось следующим риторическим обоснованием, которое отзовется в далеком будущем:«Теперь, когда героической борьбой финляндского народа и усилиями Красной армии СССР ликвидируется опаснейший очаг войны, созданный у границ Советского Союза прежней плутократической властью в Финляндии в угоду империалистическим державам…»Произошло же совершенно обратное: финны встали на защиту своей страны, невзирая на классовую принадлежность и гнет «плутократической власти».Спустя десятилетия та же история почти буквально повторилась в Украине.Идеологема фактического раздела сфер влияния между большими игроками при игнорировании интересов «малых стран» — тоже оттуда, из 1939-го.

В этой идеологической логике Украина — сфера влияния России. А концепция Путина — украинцы и россияне как один народ — предполагала, что у Украины в том виде, в каком она сложилась, нет права на субъектность и суверенитет.Мнимая «денацификация» обернулась фактической деукраинизацией на основе имперского нарратива.Идея империи, подкрепленная идеологемой «Русского мира», отчасти совпадающего с «канонической территорией православной церкви», из умозрительной конструкции превратилась в практический инструмент еще со времен квазилегальной инкорпорации Крыма в состав России.