Мы воюем против тридцать седьмого года
Светлана Панина Психолог, гештальт-терапевт Кто-то говорит о том, что в Россию вернулся 37 год. Он не вернулся. Он никуда не уходил В 2014 году для меня в Крыму мощнейшим триггером стало сообщение о том, что раненых участников протестов на Майдане полицейские забирали из больниц.
Раненых. Забирали на допросы. Прямо с операционных столов. Или из машин скорой помощи. Или любых других машин.Я узнала об этом из первых рук — от девушки, что на своей красивой и дорогой машинке своими ручками грузила на чистенькие сиденья окровавленных ребят и девушек и везла по ближайшим больницам.Если до избиений студентов на Майдане я была «вне политики», после «была на стороне майдана», то точка невозврата и рождения холодной ненависти к власти Януковича и всем, кто в его власти был заинтересован, родилась в этот момент.Историй из первых рук прошло через меня сотни.
И эта была не первой. Но решающей.Сегодня узнала, что в московском СИЗО Лефортово умер ученый-физик. Его забрали прямо из палаты больницы, где он был подключен к системам жизнеобеспечения и обезболивания, потому что у него была последняя стадия рака поджелудочной железы.
Читать на nv.ua
