Выходит, значит, такой виконт — в буклях, с орлиным носом, манишка накрахмалена — и «Агов!» такой на всю сцену. «Агов!», — любимую свою, «аморэ мио», стало быть, зовет.
Его привлекают звуки pianoforte из будуара, шуршание шелка, виконт распахивает двери — а там этот «дидько лысый», то есть патриций с соседнего «палацу»: «Цэ ты, кумэ?».
И любимая из-за бочки с капустой, простите, из-за ширмы из красного дерева выбегает, поправляя кринолин, да как «гэпнэться», поскользнувшись на пенсне, дива наша, меццо-сопрано… И хорошо, что это еще была не Одиллия из «Лебединого озера».
Читать на politnavigator.net